Дневник

…Знакомый звонок будильника. За окном еле брезжит серенькое утро. Юля протянула руку и поднесла будильник к глазам. Да, всё правильно.

Выключила, быстро встала, сбегала в туалет, попутно постучав по трубе отопления, ведущей в верхнюю спальню, чтобы муж с детьми спускались вниз.

Дети, вбежав в кухню-столовую, с восторгом бросились было под ёлку, но Юле пришлось их приостановить:

- Потом, после церкви. Одевайтесь, - и сунула мужу, грузно осевшему на стул с явным намерением ещё немного подремать, столь же непроснувшуюся Сонечку вместе с ворохом дочкиной одежды. Папа, не открывая глаз, попытался натянуть Соне рейтузы на руку, но быстро отказался от этой затеи и, разлепив-таки полглаза, начал одевать дочь более осмысленно. Старшие быстро оделись и уже с вожделением поглядывали на пакеты под ёлкой. Пришлось подключить их к одеванию Алёши и Миши. Раздав, таким образом, «всем сестрам по серьгам», то есть выдав каждому по заданию, Юля вернулась в свою спальню и принялась одеваться сама. Оленька спала сладким сном, обняв пустую бутылочку. Юля, одевшись, тихонько подтянула её к себе и взялась за переодевание памперса и натягивание колготок на пухленькие дочкины ножки. Та даже не среагировала на мамины манипуляции, только дрыгнула ножкой во сне и что-то пролепетала. «Ну надо же! Ночью бы так спала!» - улыбнулась Юля.

Одевшись в тесной прихожей и проверив, всё ли собрано, они вышли из дома.

Ранним утром на улицах было чисто, пусто и тихо. Подмораживало, и дружный топоток детишек гулко отдавался от соседских металлических заборов.

На автобусной остановке в этот ранний час не было ни одной маршрутки. Юля остановилась, поправляя слинг и размышляя, как быть дальше. Тут, на их счастье, подъехала удобное новенькое маршрутное такси. Погрузившись в него, семья Сосновых сидела удивительно тихо. Даже дети молчали. Они постепенно просыпались. Даже пейзаж за окном выглядел каким-то сонным, ненастоящим в этот утренний час.

Вот и родная Жилинская Успенская церковь. Крест сияет, несмотря на пасмурную погоду, на изгороди толстым слоем лежит изморозь – дар близлежащей речки. Быстро перейдя шоссе, они направились через церковный двор ко входу в храм.

У самого входа Юля обратила внимание на незнакомого батюшку. Из церкви в это время выходили люди, отстоявшие раннюю службу, и к некоторым из них он подходил и что-то негромко спрашивал. Но все, кого он спрашивал, в ответ качали головой, и лицо батюшки всё сильнее вытягивалось от огорчения. Вот он обратился к Юлиной знакомой, Яне, вокруг которой бегали по кругу четверо её деток, но и от неё получил отказ. Юля, улыбнувшись, кивнула Яне и хотела подойти к ней, но та лишь махнула рукой, убегая, и весело прокричала поздравление – видимо, очень спешила.

Впрочем, особенно задерживаться Юле тоже было некогда, и она поспешила в храм вслед за мужем и детьми.

Народу на поздней службе собралось немало для небольшого Успенского храма, а после «Символа Веры» стали подтягиваться и семьи с маленькими детишками. Слышались негромкие поздравления от вновь прибывших. Юлины малыши, устав стоять, отправились в Троицкий придел потрогать свеженькую колючую ёлочку, поставленную на амвоне. Юля оглянулась на них и увидела подле ёлочки того самого батюшку. Он с грустным лицом стоял рядом с детьми, задумчиво поглаживая ёлочкины тонкие веточки. Служба закончилась непривычно быстро, или это так показалось? Юля чувствовала какой-то небывалый душевный подъём, и, оглядываясь на мужа, подозревала, что и он ощущает что-то похожее. Это было скорее похоже на давно забытое юношеское чувство задора и беспечности. Её так и подмывало поделиться с мужем своими ночными «приключениями», но сейчас, конечно, это было невозможно. И ещё она понимала, что все эти ночные видения настроили её на какой-то совершенно особый лад: она не то что ждала, а просто готова была к чему-то необычному. Впрочем, Юля тут же мысленно посмеялась над своими ожиданиями, а снова вспомнив телепередачу с президентом и премьером, даже чуть не засмеялась вслух прямо в церкви.

Служба окончилась. Приложившись к Кресту и получив благословение от своего духовного отца, Юля направилась к скамейке одевать детей. Сев на лавочку у крана со святой водой, она обнаружила рядом всё того же заинтересовавшего её батюшку и с интересом внимательно посмотрела ему в лицо. Батюшка в этот момент тоже посмотрел ей прямо в глаза. И, словно повинуясь внезапному порыву, быстро шагнул к ней.

- Видите ли, - начал он, заметно волнуясь, - у меня к Вам вопрос…Меня зовут Алексей. С Рождеством Христовым! – непоследовательно вставил он.

- Спаси Господи! И Вас с праздником! – улыбаясь, ответила Юля.

А батюшка, торопясь и сбиваясь, продолжал:

- Понимаете… У меня машина…И мне обязательно нужно кого-нибудь пригласить! Я же обещал…Я матушке обещал!

- Кого? – спросила Юля: ей почему-то показалось, что это единственно правильный вопрос.

- Видите ли, в чём дело, - ещё больше волнуясь, скороговоркой продолжал батюшка, - мы давно готовили праздник, ну, мы с матушкой… Точнее сказать, она с детьми. А теперь получилось, что никто не может… Кто заболел, кто уехал. Получается, они останутся без праздника? Так старались! Я обещал кого-нибудь привезти, но никто не соглашается ехать. У кого гости, кто уезжает, кто просто хочет дома с семьёй посидеть. Я понимаю… Ёлка, свой семейный праздник… А они там ждут.

- Ну да, совсем как в рассказе О.Генри, - подхватила Юля. – И что, так-таки никто и не согласился?

Батюшка сокрушённо покачал головой.

Подошедший Даня протянул было батюшке руку сквозь ворох одежды, но тут же, свалив одежду на лавочку, подошёл под благословение и озабоченно обратился к Юле:

- Что-то Максима сегодня не было, уж не заболел ли кто? И телефон не отвечает.

- Да ладно тебе сразу плохое предполагать! Может, просто проспали? – попыталась успокоить его Юля. – Я и сама сегодня чуть не проспала. Из-за этой козявки, - кивнула она на вновь сладко посапывающую Оленьку.

Детвора между тем довольно шумно и весело одевалась. Юля занялась Оленькой, а муж о чём-то вполголоса беседовал с отцом Алексеем.

- А что, - вдруг негромко, но бодро обратился к семье повеселевший муж, - не махнуть ли нам, и в самом деле, в Афанасьево?

- А это далеко? – с некоторым испугом спросила Юля. Она с детства плохо переносила езду в автомобилях.

- Нет, что вы, не бойтесь, это совсем близко! И дороги хорошие. Это соседний район, - успокоил её батюшка. Он приободрился и повеселел на глазах.

Юля колебалась, а дети уже тоже навострили ушки. Маша из-за маминой спины строила папе умильные просительные глазки, что означало, видимо «пожалуйста, уговори маму!».

- Ну что, мы согласны? – муж подмигнул Юле.

На неё вдруг тоже накатило бесшабашное веселье.

А что такого, конечно, мы согласны. Дети, вы согласны?

- Да!!! – раздалось в ответ, и Юле показалось, что отец Алексей тоже готов вместе с детьми закричать что-нибудь вроде «ура!».

Возбуждённо болтая, дети высыпали на церковный двор, где родителям с трудом удалось погрузить их в батюшкин вместительный микроавтобус.

- Мы ведь будем проезжать через Малаховку? Можно, тогда сделаем небольшой крюк и заедем к нам домой? Мне нужно собрать с собой кое-какие вещи, - попросила Юля.

- Конечно-конечно, - в один голос успокоили её отец Алексей и Даня с переднего сиденья и так же дружно засмеялись.

А дальше события понеслись с чудесной быстротой.

Они заехали домой, Юля быстренько собрала необходимые для малышей вещи и кое-что из приготовленной заранее еды, а дети, не растерявшись, похватали пакеты со своими подарками. Муж молча и как-то значительно подал ей её собственный подарочный пакет и тут же весь засветился такой довольной, торжествующей улыбкой, что Юля бросила всё, заглянула в пакет и ахнула.

- Даня!.. Ну это просто… Но это же так дорого!.. Спасибо! – наконец-то выдохнула она, выуживая из пакета новенький фотоаппарат и с восторгом начинающего фотолюбителя разглядывая его технические характеристики на коробке.

Муж скромно улыбнулся и напомнил:

- Мы спешим…

Однако сам он, по-видимому, уже никуда не спешил, потому что внезапно крепко-крепко обнял Юлю и подарил ей долгий, ласковый поцелуй, совсем такой, как в далёкой юности, когда они оба были ещё молоденькими влюблёнными студентами.

- Юлечка, я так счастлив сегодня! – воскликнул он весело. – Отчего это, ты не знаешь? – и, не дожидаясь ответа, выскочил на улицу.

Юля пошла было за ним, но что-то её остановило. Какое-то неясное, но такое знакомое ощущение внутри…Она остановилась и недоумённо склонила голову набок. «Не может быть! Впрочем…» - она быстро порылась в коробочке с лекарствами, нашла то, что ей было нужно, и сунула в карман пальто.

Теперь в микроавтобусе отца Алексея стало тесно и весело. Дети, скинув куртки, увлечённо шуршали упаковочной бумагой и были полностью поглощены своими подарками. Соня тискала подаренного ей игрушечного кота, заставляя его бесконечно мяукать. Вася и Стёпа устраивали у себя на коленях битву человечков за полусобранный замок. От них не отставали и Алёша с Мишей, шумно катая воющие сиренами машинки по стенам, потолку и всем вокруг сидящим. Маша приставала к маме, требуя распутать узелок на нитке… Одна Оля пока молчала: закопавшись в слинг и крепко держа новую игрушку, она сосредоточенно питалась мамой.

- Батюшка, мы вам не слишком мешаем своим шумом? – немного стесняясь, спросила Юля.

- Нет, что вы! У меня у самого шестеро, - весело бросил тот через плечо.

Юля успокоенно улыбнулась и посмотрела в окно. Чесались руки опробовать новенький фотик, но дети… Нет, не дадут, не стоит и доставать его. И ещё её всё больше беспокоили внутренние ощущения, но к ним трудно было прислушаться.

А по обочине дороги лежал настоящий снег! Конечно, он был неглубоким и довольно грязным, но всё же… Юля только сейчас остро поняла, как же она соскучилась по настоящему снегу в эту тёплую зиму.

- Детки, смотрите – снег! – тихонько сказала она.

- Где снег, где? Снег! Снег! – затараторили дети.

Отец Алексей, глянув на них в зеркало заднего вида, расхохотался:

- Это разве снег? Вот у нас в Афанасьеве – это да! Настоящие сугробы! И что-то мне подсказывает, - добавил он, - что сейчас нам с неба ещё подсыплет.

Он оказался прав. Не прошло и пяти минут, как вначале робко, а потом всё сильнее посыпались снежные хлопья. Грязное унылое шоссе сразу преобразилось, а вскоре они и вовсе свернули с него на симпатичную просёлочную дорогу, обсаженную сказочными заснеженными деревьями. Дети, забыв про игрушки, прилипли к окнам, и Юля, не вытерпев, всё же достала свой подарок и принялась щёлкать им направо и налево.

События шли всё быстрее.

Вот они выскочили из машины прямо под снегопад, вот познакомились с пухленькой симпатичной матушкой Еленой, а вот следом за ней высыпали на крылечко все шестеро батюшкиных детей. Стол уже был накрыт, и изголодавшиеся дети волками набросились на немудрёное угощение. Юля еле успела выставить туда же привезённые с собой кушанья. Странно, они с Даней словно смотрели на себя со стороны и не узнавали себя самих. Вот они вместе с детьми, с батюшкой и матушкой, с которыми словно уже век знакомы, веселясь и хохоча от каждого слова, наряжаются в какие-то несусветные, только что изобретённые костюмы, надёрганные из собираемой батюшкой, но некондиционной одеждой для бедных. Вот колядуют под окнами, под девизом «лучше поздно, чем никогда!», а из окон высовываются то хохочущая молодёжь, то перепуганные старушки. Вот участвуют в каком-то немыслимом импровизированном спектакле, с участием всех присутствующих, включая Оленьку и пожилую матушкину тётю, в просторной и пустой воскресной школе… Вот водят хороводы вокруг громадной кряжистой ели, и ель эта сияет такой дикой, первозданной красотой, которой не нужны никакие игрушки и лампочки, а Мишутка, задрав голову, падает в снег и так и лежит, глядя на её верхушку… Вот за окном уже темнеет, на столе стоят свечи. К воскресной школе подтягиваются местные незнакомые бабушки, и все смеются, всем радостно и легко. Вот Даня неожиданно, как хороший фокусник, исчезает, что-то тихо сказав батюшке, и вынимает из недр его микроавтобуса объёмистый пакет с простенькими фейерверками… «Надо же, а я совсем о них забыла, - благодарно думает Юля. – Вот молодец у меня муж!» Вот, пританцовывая на скрипящем от вечернего лёгкого морозца, ослепительно белом снегу, они запускают в небо огненные звёзды, любуются огнями фонтанов, бросают под ноги друг другу какие-то мелкие, но громкие «петарды» вперемежку со снежками… А вот пускание быстро закончившихся фейерверков плавно переходит во всеобщий бой на снежках…

Наконец, довольные, уставшие и разгоряченные, они возвращаются в здание воскресной школы и садятся пить чай. Вася подводит к ней старшего батюшкиного сына.

- Мама, посмотри, что мы с Пашей придумали! – и они, дружно хохоча, демонстрируют ей какую-то сложную конструкцию, которая в конце концов, не выдержав показа, рассыпается на составляющие. Ничуть этим не огорчившись, мальчишки подхватывают бренные останки и уносят на доработку. Жаль только, Юля так и не успела понять, что это было – гидравлический пресс или паровой котёл?

Вот одна из старушек заводит вполголоса красивую народную песню, все остальные дружно подхватывают… «Какое же это счастье – просто сидеть вот так и хором петь песни, сливая свой голос с другими слаженно звучащими голосами, а рядом сидит твой муж, и в темноте его глаза сверкают так же влюбленно, как и в первый день нашего знакомства!» - Юля сжала Данину руку и тут кое-что вспомнила.

- Подожди, я сейчас! – она быстро выбежала в коридор, где были сложены все куртки, наощупь разыскала среди них своё пальто, сунула руку в карман, а потом поспешила на другой конец дома.

Даня сидел и молча наблюдал за детьми. Вот Оленька спит на руках у матушкиной тёти. Добрейшая старушка, она с порога встретила их словами, что просто обожает нянчиться с маленькими детьми, и решительно забрала Олю себе: носила её на руках, тетешкала, занимала, сама кормила той едой, что взяла для дочурки Юля, и полностью освободила их с женой от забот о малышке. Юля только пару раз уединялась покормить Оленьку грудью. Вот и сейчас старушка сидит, покачивая полусонную, сытую и довольную девочку на руках и при этом вполголоса подпевает хору.

Вот Соня сидит на полу, на коврике, рядом с двумя матушкиными малышами, и они явно заняты интересным общим делом: пеленают и укладывают новенького игрушечного кота. Вид у него при этом, правда, уже не совсем новый. А вот Алёша, Миша и ещё двое батюшкиных мальчиков, их ровесники, строят совершенно фантастический замок из подвернувшихся им под руки дощечек и обрезков фанеры под мудрым надзором матушки. Вот Маша о чём-то шушукается и хихикает в углу  с батюшкиной дочкой, отложив даже книгу в сторону. Кажется, Машка её немного постарше, но это им не мешает… Василия вообще не видно, но судя по тому, что они с Пашей весь вечер не отлипают друг от друга, он тоже не скучает. Где же жена?

В этот момент Юля появилась рядом. Она, блестя глазами, села возле мужа, прижалась к нему покрепче и сильно сжала его ладонь своей узкой прохладной рукой.

- Даня!.. Я только что узнала… Мне нужно тебе сказать…

Даня обернулся и с удивлением смотрел на её взволнованное лицо. Юля замолчала под его взглядом, и так они просидели минуты две в полутьме, внимательно гладя друг другу в глаза. А потом Юля уронила свою голову на его плечо и прошептала в самое ухо:

- В общем, мне кажется, что скоро у нас их будет восемь!..

- Да что ты говоришь! – громко и радостно воскликнул Даня, но Юля быстро зажала ему рот рукой и ещё раз внимательно, изучающее вгляделась в его лицо. Однако ничего, кроме торжества и безграничного счастья, под мужниной бородой не виднелось, и она вздохнула счастливо и облегчённо.

- Это же просто замечательно! Это здорово! Я так рад… - проговорил он ей в ухо быстрым громким шёпотом.

- Тссс, - прижав палец к губам, улыбнулась Юля, и они вновь блаженно замолчали…

Вечер подходил к концу, и батюшка, сам живший в маленьком домике (в воскресной школе, к сожалению, ночевать было негде), предложил отвезти их домой.

Они снова погрузились в микроавтобус и, провожаемые добрыми напутствиями довольной матушки, благословениями уходящих старушек и весёлыми криками детворы, отправились в обратный путь. Паша решил проводить их до дома, и теперь сидел в машине рядом с Васей. Юля попросила мужа сесть рядом с ней на заднее сиденье, а впереди теперь с комфортом разместилась Маша.

Дети негромко и умиротворённо переговаривались между собой, делясь впечатлениями прошедшего дня:

- Как здорово мы в снежки поиграли! Правда, хорошо, когда много снега? – задал Алёшка риторический вопрос.

- Да, снег – это чудо! А как весело было! – мечтательно произнесла, обернувшись, Маша. – Я в папу попала три раза, а в маму – только один…

- А они в тебя – сто! – смеясь, добавил Вася.

- Да, и я тоже так рад, так рад, что мы поехали! – отозвался немного сонно Стёпа.

 - А какая ёлка была огромная! До неба! – прошептал Мишутка…

Муж и жена сидели рядом, обнявшись и слегка покачиваясь в такт движениям машины. На коленях у них спала Соня и рядом с ней Оля, бережно упакованная в слинг. Юля вполголоса рассказывала мужу свои сегодняшние сны, а он так же тихо смеялся. Вдруг он посерьёзнел:

- А Максим так за весь день и не ответил на мои звонки, - не к месту вставил он. – А у меня не было времени к нему зайти, ты же понимаешь…

Юля кивнула, соглашаясь на невысказанную просьбу:

- Хорошо, сейчас приедем, ты поможешь занести в дом малышей и сходишь к нему, ладно? Узнаешь, как и что, поздравишь с праздником.

Он благодарно улыбнулся в ответ.

Так они доехали до дома. Под конец пути Юля незаметно задремала: сказалась трудная ночь и наполненный событиями день…

…Её разбудил громкий Олин крик. Юля встрепенулась, боясь открыть глаза. «Неужели и этот чудесный, сказочный день – тоже сон??? День в который сбылось всё самое сокровенное, замечательное и чудесное, с чем не может сравниться ни богатство, ни наследство, ни… нет, и даже ни новое жильё – тоже всего лишь сон? Ведь в сегодняшнем дне было что-то такое… именно этого чуда я ждала вчера, ложась спать», - с неожиданной ясностью поняла вдруг она.

Юля приоткрыла полглаза и осторожно огляделась. Оля, уже замолчав, тихо спала в слинге, муж и дети дремали на соседних сиденьях, а за окном уже мелькал родной малаховский пейзаж…

- Слава Богу! – из всего сердца прошептала Юля, прижимая вновь заснувшую дочку к себе…

…Сердечно попрощавшись с отцом Алексеем и взяв с него обещание ответного визита, а также оторвав друг от друга не наобщавшихся за долгий путь Васю и Пашу, Юля с мужем в сопровождении усталых детей, неся на руках малышек, ступили на свой участок. Маша побежала вперёд – открывать дверь.

- Мама, и как я раньше мог жить без друга?! – доверительно прошептал Юле Василий. – И. главное, даже не замечать, как он мне нужен! А Паша – это настоящий друг! – И, не дожидаясь ответа, сын побежал домой.

Юля быстро вошла в дом и занялась Оленькой – переодела, накормила и уложила спать. Впрочем, та почти и не просыпалась: видимо, сыграли свою роль полученные за день впечатления. Муж тем временем отнёс Соню наверх и тоже раздел, попутно загнав в спальню и всех остальных детей.

- Идите, идите. Завтра ещё весь день впереди, - добродушно приговаривал он.

Юля вышла в коридор проводить мужа до двери.

- Ты не забыл взять подарок для Максима? – напомнила она.

- Нет, вот он, - муж повернулся и показал ей руку с пакетом.

И тут внезапно прямо перед ним входная дверь открылась, и их взорам предстал Максим, немного взлохмаченный, в оттопырившейся куртке и с озорно блестящими глазами.

- А я шёл к вам! Увидел свет – значит, думаю, не спите. Перелез через забор: хотел вам сюрприз сделать, - весело объяснил он. – А телефон у меня разрядился, и дети его где-то дома посеяли, - ответил он на немой Данин вопрос, и оба они рассмеялись – муж и его лучший друг.

А потом разом посмотрели наверх. Там спускалась вниз по лестнице очень сонная Соня, приоткрыв один глаз. Подмышкой она защемила хвост новой игрушки, и та послушно и немного печально пересчитывала своей головой ступени у неё за спиной.

- А вот вам от нас… Привет, Соня, с Рождеством тебя Христовым!.. Вот вам от нас небольшой по-да-ро-чек… - с натугой проговорил дядя Максим, извлекая из-за пазухи нечто маленькое, полосатое, дрожащее и отчаянно цепляющееся за подкладку его куртки…

Сонина игрушка, икнув, упала на ступеньки.

- Котёнок! Котя! Котя! – завопила Соня, широко распахнув свои огромные голубые глаза и с разбегу врезаясь в дядю Максима.

И последнее, что можно было услышать в тесной прихожей Сосновых, прежде чем они, подхватив Соню с громко мурчащим котёнком и сопровождаемые довольным Максимом и так и не заснувшими детьми, отправились пить поздний чай, это радостное:

- Мяу!!!

 Ноябрь 2009, Малаховка.